Исчез бог — погибли дети. Самый страшный миф древнего Шумера наконец прочитан
NewsMakerГлиняная табличка возрастом 4000 лет рассказывает, как Лис переиграл преисподнюю.
Глиняная табличка Ni 12501, найденная ещё в XIX веке в шумерском Ниппуре, долгое время оставалась без должного внимания исследователей. Хотя этот артефакт относится к Раннединастическому периоду IIIb (примерно 2540–2350 гг. до н. э.), его содержимое долгое время не получало полной расшифровки. И лишь недавно, благодаря работе доктора Яны Матушак, впервые удалось провести подробный разбор сохранившегося текста. Исследование было опубликовано в академическом журнале Iraq.
Табличка датируется примерно 2400 годом до н. э., временем, когда шумерские города представляли собой независимые друг от друга государства. У каждого было своё политическое устройство, главный храм и покровительствующее божество, но в целом города делили общий язык, клинописную систему и схожие религиозные представления. Отличия, вроде диалектов или местных богов, безусловно, существовали, но они не противоречили общей картине. Ниппур, где была обнаружена табличка, был посвящён Энлилю — одному из главных богов шумерского пантеона.
Как отмечает доктор Матушак, к середине XXIV века до н. э. отдельные города стали объединяться в более крупные политические образования, но в культурном плане шумеры по-прежнему оставались тесно связаны. Поэтому даже если история, изложенная в Ni 12501, имела исключительно ниппурское происхождение, её содержание вряд ли вызывало бы споры или отторжение у соседей. Ниппур и Адаб, к примеру, были близки географически, и их религиозные традиции пересекались.
Сюжет таблички — это миф, в центре которого бог грозы Ишкур оказывается пленником в загробном мире, в шумерской традиции называемом кур. Его отец, Энлиль, созывает собрание богов, пытаясь найти кого-то, кто отправится в кур и вызволит сына. На зов откликается лишь Лис — существо, которое уже в этой древней истории предстает как носитель хитрости и смекалки, способный сделать то, чего не могут боги.
Лису удаётся проникнуть в подземный мир, но он не попадается в ловушку: принимая предложенные угощения, он не ест их, а прячет. Это, по всей видимости, позволяет ему сохранить свободу передвижения. Дальнейшее развитие сюжета остаётся неизвестным — текст обрывается, и мы не узнаём, удалось ли Лису вернуть Ишкура на землю.
Интересно, что Ишкур крайне редко появляется в роли главного героя в других мифах. Он отвечал за дожди, но в южной Месопотамии, где осадков было недостаточно для земледелия, его культ не имел такого значения, как, например, культ семитских богов-громовержцев в северных регионах, где земледелие зависело от ливней. Вместо дождей шумеры строили сложную сеть каналов, отводя воду из Тигра и Евфрата — и в этом контексте Ишкур воспринимался скорее как покровитель порядка и плодородия, нежели как всесильное природное явление.
В начале истории описывается мир, наполненный жизнью: полноводные каналы и реки, богатая рыба, разноцветный скот, принадлежащий Ишкуру. Но вместе с исчезновением бога и его животных в кур приходят бедствия. Упоминается, что дети рождаются и тут же уносятся в подземный мир — возможно, это аллегория голода, засухи или массовой гибели. Возвращение Ишкура, если оно действительно происходило в неуцелевшей части текста, вполне могло символизировать окончание засухи и возвращение жизни на землю.
Отдельного внимания заслуживает и сам Лис. Это — первая зафиксированная в источниках ассоциация лисицы с образом хитреца, способного обмануть силы загробного мира и спасти божественное существо. Позже этот мотив неоднократно будет появляться в мифах и сказках различных культур — от греческой до японской.
Хотя до нас дошла лишь треть текста, в нём уже заложено множество характерных для шумерской мифологии мотивов. Здесь и тема гибели и возрождения, и порядок, сменяющийся хаосом, и невозможность сильных богов справиться с бедствием без помощи «малых» персонажей. Всё это формирует основу религиозного и культурного сознания шумеров, в котором мир — хрупкое равновесие, поддерживаемое не только богами, но и хитростью, мужеством и случайными спасителями.
Само существование подобного текста показывает, насколько богатой и многоуровневой была шумерская мифология. Ni 12501 — это не просто редкий пример литературного наследия древней Месопотамии. Это один из тех фрагментов, которые помогают постепенно восстанавливать утраченную картину мира, где каждая табличка — не просто источник, а голос эпохи, говорящий с нами сквозь тысячелетия.
Глиняная табличка Ni 12501, найденная ещё в XIX веке в шумерском Ниппуре, долгое время оставалась без должного внимания исследователей. Хотя этот артефакт относится к Раннединастическому периоду IIIb (примерно 2540–2350 гг. до н. э.), его содержимое долгое время не получало полной расшифровки. И лишь недавно, благодаря работе доктора Яны Матушак, впервые удалось провести подробный разбор сохранившегося текста. Исследование было опубликовано в академическом журнале Iraq.
Табличка датируется примерно 2400 годом до н. э., временем, когда шумерские города представляли собой независимые друг от друга государства. У каждого было своё политическое устройство, главный храм и покровительствующее божество, но в целом города делили общий язык, клинописную систему и схожие религиозные представления. Отличия, вроде диалектов или местных богов, безусловно, существовали, но они не противоречили общей картине. Ниппур, где была обнаружена табличка, был посвящён Энлилю — одному из главных богов шумерского пантеона.
Как отмечает доктор Матушак, к середине XXIV века до н. э. отдельные города стали объединяться в более крупные политические образования, но в культурном плане шумеры по-прежнему оставались тесно связаны. Поэтому даже если история, изложенная в Ni 12501, имела исключительно ниппурское происхождение, её содержание вряд ли вызывало бы споры или отторжение у соседей. Ниппур и Адаб, к примеру, были близки географически, и их религиозные традиции пересекались.
Сюжет таблички — это миф, в центре которого бог грозы Ишкур оказывается пленником в загробном мире, в шумерской традиции называемом кур. Его отец, Энлиль, созывает собрание богов, пытаясь найти кого-то, кто отправится в кур и вызволит сына. На зов откликается лишь Лис — существо, которое уже в этой древней истории предстает как носитель хитрости и смекалки, способный сделать то, чего не могут боги.
Лису удаётся проникнуть в подземный мир, но он не попадается в ловушку: принимая предложенные угощения, он не ест их, а прячет. Это, по всей видимости, позволяет ему сохранить свободу передвижения. Дальнейшее развитие сюжета остаётся неизвестным — текст обрывается, и мы не узнаём, удалось ли Лису вернуть Ишкура на землю.
Интересно, что Ишкур крайне редко появляется в роли главного героя в других мифах. Он отвечал за дожди, но в южной Месопотамии, где осадков было недостаточно для земледелия, его культ не имел такого значения, как, например, культ семитских богов-громовержцев в северных регионах, где земледелие зависело от ливней. Вместо дождей шумеры строили сложную сеть каналов, отводя воду из Тигра и Евфрата — и в этом контексте Ишкур воспринимался скорее как покровитель порядка и плодородия, нежели как всесильное природное явление.
В начале истории описывается мир, наполненный жизнью: полноводные каналы и реки, богатая рыба, разноцветный скот, принадлежащий Ишкуру. Но вместе с исчезновением бога и его животных в кур приходят бедствия. Упоминается, что дети рождаются и тут же уносятся в подземный мир — возможно, это аллегория голода, засухи или массовой гибели. Возвращение Ишкура, если оно действительно происходило в неуцелевшей части текста, вполне могло символизировать окончание засухи и возвращение жизни на землю.
Отдельного внимания заслуживает и сам Лис. Это — первая зафиксированная в источниках ассоциация лисицы с образом хитреца, способного обмануть силы загробного мира и спасти божественное существо. Позже этот мотив неоднократно будет появляться в мифах и сказках различных культур — от греческой до японской.
Хотя до нас дошла лишь треть текста, в нём уже заложено множество характерных для шумерской мифологии мотивов. Здесь и тема гибели и возрождения, и порядок, сменяющийся хаосом, и невозможность сильных богов справиться с бедствием без помощи «малых» персонажей. Всё это формирует основу религиозного и культурного сознания шумеров, в котором мир — хрупкое равновесие, поддерживаемое не только богами, но и хитростью, мужеством и случайными спасителями.
Само существование подобного текста показывает, насколько богатой и многоуровневой была шумерская мифология. Ni 12501 — это не просто редкий пример литературного наследия древней Месопотамии. Это один из тех фрагментов, которые помогают постепенно восстанавливать утраченную картину мира, где каждая табличка — не просто источник, а голос эпохи, говорящий с нами сквозь тысячелетия.