«Марс не спасет»: создатель AlphaFold предупредил Маска о главной угрозе
NewsMakerНобелевский лауреат объясняет, почему мы стоим на пороге «радикального изобилия».
Глава DeepMind Демис Хассабис говорит о будущем с осторожным оптимизмом. Искусственный интеллект, по его мнению, способен привести к эпохе «радикального изобилия» и «невероятной продуктивности». Но сам он не скрывает — если бы всё зависело только от него, разработки ИИ остались бы в лабораториях подольше.
Хассабис получил Нобелевскую премию по химии за проект AlphaFold — систему, способную предсказывать структуру белков. Это открытие может лечь в основу новых методов лечения множества заболеваний. Тем не менее, именно из-за AlphaFold и последовавших за ним событий Хассабис оказался в центре внимания не только научного сообщества, но и всего мира, который всё больше тревожится о будущем с ИИ.
В жизни он выглядит совсем не так, как можно было бы ожидать от нобелевского лауреата. 49 лет, сын киприота и сингапурки, выросший в Северном Лондоне, он был шахматным вундеркиндом и подростком-программистом. В 17 лет разработал хитовую игру Theme Park, в которой посетители виртуального парка реагировали на действия игрока. Позже он изучал компьютерные науки в Кембридже, получил степень PhD по нейронауке, и в 2010 году основал DeepMind вместе с Шейном Леггом и Мустафой Сулейманом.
Миссия была амбициозной: «Решить проблему интеллекта, а потом — всё остальное».
И хотя проект начинался в Лондоне, вскоре он привлёк внимание Силиконовой долины. В 2014 году DeepMind купила Google за £400 млн. Среди первых инвесторов были Питер Тиль и Илон Маск. Сам Хассабис вспоминает, как однажды во время обеда в SpaceX он сказал Маску: «Если ИИ пойдёт по кривой дорожке, переезд на Марс тебя не спасёт». Маск тогда задумался — и вскоре стал инвестором DeepMind, прежде чем переключиться на OpenAI.
DeepMind громко заявил о себе в 2016 году, когда его ИИ обыграл одного из лучших игроков в го. А AlphaFold, опубликованный в открытом доступе, расшифровал структуру более 200 миллионов белков.
Однако всё изменилось в 2022 году с появлением ChatGPT. Этот ИИ внезапно стал публичным феноменом, хотя и страдал от таких проблем, как галлюцинации. «Мы и сами не до конца понимали, насколько полезным окажется такой инструмент для людей», — признаёт Хассабис.
Сегодня DeepMind — это «мотор» Google. Компания интегрирует ИИ во всё: поиск, голосовых помощников, генерацию изображений, очки дополненной реальности, шопинг-сервисы и многое другое. Конкуренция в отрасли только растёт: Meta, Amazon, Apple и Microsoft переманивают лучших специалистов, предлагая контракты на десятки миллионов долларов. Сам Сулейман теперь возглавляет подразделение ИИ в Microsoft и уводит у DeepMind инженеров целыми группами.
Цель, к которой движутся все — создание ИИ общего назначения (AGI), обладающего когнитивными возможностями, сравнимыми с человеческими. Хассабис считает, что это возможно в течение пяти-десяти лет. «Может, даже раньше», — добавляет он.
Но если AGI действительно появится, останется ли место человеку в этой новой реальности? Сможет ли общество извлечь из этого выгоду — или же ИИ сосредоточит власть и ресурсы в руках тех, кто его контролирует?
«Это один из главных вопросов, который нам предстоит решить», — говорит Хассабис. Он называет будущее с ИИ «радикальным изобилием» — в нём будет всё: лекарства, сверхпроводники, новые материалы, термоядерный синтез, путешествия к звёздам. Но признаёт: для этого необходимо обеспечить справедливое распределение этих благ. «Это уже вопрос политики», — добавляет он.
Критики же указывают на высокие энергетические и водные издержки центров обработки данных ИИ, на угрозу безработицы, на вопросы авторского права, а также на риски создания систем, которые в один момент могут перестать подчиняться людям.
Но Хассабис не теряет веры. Он считает, что человечество сможет адаптироваться, как это уже было в ходе предыдущих технологических революций. Разница в том, что новая революция будет «в десять раз мощнее и в десять раз быстрее», чем промышленная.
У него двое сыновей, и он надеется, что они научатся использовать новые технологии в своих интересах. Он также считает, что в будущем обществу придётся переосмыслить такие понятия, как «цель» и «смысл».
«Нам всё ещё нужны философы, экономисты, художники. Всё, что мы делаем не ради пользы, а ради самого процесса — спорт, медитация, искусство — станет даже важнее», — говорит он.
У него самого почти не остаётся времени на отдых: он руководит DeepMind, развивает стартап Isomorphic Labs, ездит с лекциями. В перерывах играет с детьми в настольные игры — всерьёз, без поблажек. И, конечно, продолжает играть в шахматы. «Это как спортзал для ума», — улыбается он.
Боится ли он будущего? «Я — осторожный оптимист. Если у нас будет время, я верю в человеческую изобретательность. Главное — не терять контроль».
Глава DeepMind Демис Хассабис говорит о будущем с осторожным оптимизмом. Искусственный интеллект, по его мнению, способен привести к эпохе «радикального изобилия» и «невероятной продуктивности». Но сам он не скрывает — если бы всё зависело только от него, разработки ИИ остались бы в лабораториях подольше.
Хассабис получил Нобелевскую премию по химии за проект AlphaFold — систему, способную предсказывать структуру белков. Это открытие может лечь в основу новых методов лечения множества заболеваний. Тем не менее, именно из-за AlphaFold и последовавших за ним событий Хассабис оказался в центре внимания не только научного сообщества, но и всего мира, который всё больше тревожится о будущем с ИИ.
В жизни он выглядит совсем не так, как можно было бы ожидать от нобелевского лауреата. 49 лет, сын киприота и сингапурки, выросший в Северном Лондоне, он был шахматным вундеркиндом и подростком-программистом. В 17 лет разработал хитовую игру Theme Park, в которой посетители виртуального парка реагировали на действия игрока. Позже он изучал компьютерные науки в Кембридже, получил степень PhD по нейронауке, и в 2010 году основал DeepMind вместе с Шейном Леггом и Мустафой Сулейманом.
Миссия была амбициозной: «Решить проблему интеллекта, а потом — всё остальное».
И хотя проект начинался в Лондоне, вскоре он привлёк внимание Силиконовой долины. В 2014 году DeepMind купила Google за £400 млн. Среди первых инвесторов были Питер Тиль и Илон Маск. Сам Хассабис вспоминает, как однажды во время обеда в SpaceX он сказал Маску: «Если ИИ пойдёт по кривой дорожке, переезд на Марс тебя не спасёт». Маск тогда задумался — и вскоре стал инвестором DeepMind, прежде чем переключиться на OpenAI.
DeepMind громко заявил о себе в 2016 году, когда его ИИ обыграл одного из лучших игроков в го. А AlphaFold, опубликованный в открытом доступе, расшифровал структуру более 200 миллионов белков.
Однако всё изменилось в 2022 году с появлением ChatGPT. Этот ИИ внезапно стал публичным феноменом, хотя и страдал от таких проблем, как галлюцинации. «Мы и сами не до конца понимали, насколько полезным окажется такой инструмент для людей», — признаёт Хассабис.
Сегодня DeepMind — это «мотор» Google. Компания интегрирует ИИ во всё: поиск, голосовых помощников, генерацию изображений, очки дополненной реальности, шопинг-сервисы и многое другое. Конкуренция в отрасли только растёт: Meta, Amazon, Apple и Microsoft переманивают лучших специалистов, предлагая контракты на десятки миллионов долларов. Сам Сулейман теперь возглавляет подразделение ИИ в Microsoft и уводит у DeepMind инженеров целыми группами.
Цель, к которой движутся все — создание ИИ общего назначения (AGI), обладающего когнитивными возможностями, сравнимыми с человеческими. Хассабис считает, что это возможно в течение пяти-десяти лет. «Может, даже раньше», — добавляет он.
Но если AGI действительно появится, останется ли место человеку в этой новой реальности? Сможет ли общество извлечь из этого выгоду — или же ИИ сосредоточит власть и ресурсы в руках тех, кто его контролирует?
«Это один из главных вопросов, который нам предстоит решить», — говорит Хассабис. Он называет будущее с ИИ «радикальным изобилием» — в нём будет всё: лекарства, сверхпроводники, новые материалы, термоядерный синтез, путешествия к звёздам. Но признаёт: для этого необходимо обеспечить справедливое распределение этих благ. «Это уже вопрос политики», — добавляет он.
Критики же указывают на высокие энергетические и водные издержки центров обработки данных ИИ, на угрозу безработицы, на вопросы авторского права, а также на риски создания систем, которые в один момент могут перестать подчиняться людям.
Но Хассабис не теряет веры. Он считает, что человечество сможет адаптироваться, как это уже было в ходе предыдущих технологических революций. Разница в том, что новая революция будет «в десять раз мощнее и в десять раз быстрее», чем промышленная.
У него двое сыновей, и он надеется, что они научатся использовать новые технологии в своих интересах. Он также считает, что в будущем обществу придётся переосмыслить такие понятия, как «цель» и «смысл».
«Нам всё ещё нужны философы, экономисты, художники. Всё, что мы делаем не ради пользы, а ради самого процесса — спорт, медитация, искусство — станет даже важнее», — говорит он.
У него самого почти не остаётся времени на отдых: он руководит DeepMind, развивает стартап Isomorphic Labs, ездит с лекциями. В перерывах играет с детьми в настольные игры — всерьёз, без поблажек. И, конечно, продолжает играть в шахматы. «Это как спортзал для ума», — улыбается он.
Боится ли он будущего? «Я — осторожный оптимист. Если у нас будет время, я верю в человеческую изобретательность. Главное — не терять контроль».